На канале «Россия 1» в самом разгаре новая «Анна Каренина». В роскошной постановке Карена Шахназарова по одному из главных русских романов сплелись воедино искреннее уважение к первоисточнику и вопиющее новаторство. Теперь мы видим не просто воплощенную на экране ткань романа, а окунаемся в воспоминания постаревшего Вронского, которого истово расспрашивает выросший сын Анны.
Пока вы выбираете, аплодировать создателям сериала или негодовать, мы задали несколько вопросов исполнительнице заглавной роли. «Я никогда не считала Анну слабой» - Понятно, почему «Анной Карениной» грезят режиссеры и актеры. Но почему это нужно смотреть нам сегодня? - Эта история всем не дает покоя, потому что нет ощущения, что это про кого-то, кто жил когда-то в ХІХ веке и эти кто-то были иными и жили по-другому. Конечно, тогда были свои условия насчет того же развода, если жена себя признает изменницей или муж берет вину на себя. В одном случае жену высылают чуть ли не в монастырь, в другом ребенка забирает отец. В третьем, если ребенок переходит к матери, но она живет с другим мужчиной, ребенок считается бастардом и т.д. Но величие и гениальность этого романа именно в том, что он про каждого из нас, про каждую женщину и каждого мужчину. Изменились нравы, наряды, речи, но чувства всегда остаются неизменными. Фото: канал «Россия 1» - Годы идут, а люди все те же? - Это были более «сложносочиненные» люди. Мы мыслим проще, быстрее. Как Толстой – мужчина! - мог так глубоко осознать женщину, проникнуть в ее сознание, мне до сих пор непонятно. Все отзывается, узнается. И счастье от этого, и тревога. Ты ищешь ответы на собственные вопросы, симпатизируешь, ненавидишь. Сколько бы раз ни читал, каждый раз ты читаешь новую книгу. Вот как у меня было. В 16 лет: «Анна – молодец, вся такая страстная натура! Все ради любви, и такой трагический конец!». А через какое-то время совсем по-другому. Перед пробами перечитала. Вообще другое ощущение! Как нестерпимо жалко Каренина, какой он благородный, прекрасный, честный, чистый человек. И уже не относишься к Анне так однозначно. - Чем эта история отличается от других постановок? У Шахназарова нет Левина – ключевого персонажа, через которого Толстой транслировал собственные идеи. Вдобавок мы увидим взрослого Сергея Каренина на войне… - Когда я услышала про этот прием, немножко насторожилась. Это достаточно смелое решение – соединить прозу Льва Толстого с повестями Викентия Вересаева о русско-японской войне. А потом прочитала сценарий и мне стало спокойнее. У нас была возможность посмотреть все восемь серий. Я поняла, насколько это правильный для нашей истории прием! Он совершенно оправдывает то, что в истории нет никого, кроме Анны, Каренина и Вронского, все фокусируется только на их взаимоотношениях. Точнее, это три главных персонажа - есть еще и Долли, и Стива. Но, тем не менее, это воспоминания Вронского: то, что мог вспомнить только он. Мы снимали роскошно - позволял бюджет. Изумительные, грандиозные, выдающиеся художники работали. Но, даже если бы и не было такой возможности, и Вронский бы вспоминал все подробности разговоров и встреч с Анной, представляя их какой-нибудь в одной комнате, все равно было бы здорово. Потому что он ведь помнит слова, что он чувствовал. Он помнит, как она на него посмотрела, что подумал – и не помнит, условно говоря, что было тогда вокруг. Этот прием, который оправдал бы любую условность, если бы она была в нашей картине. «Это история двух любящих, но трагически не понимающих друг друга людей» (Елизавета Боярская и Максим Матвеев в образах Карениной и Вронского). Фото: канал «Россия 1» Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что у нас первая экранизация, которая включает абсолютно все сцены между Анной и Вронским. Обычно снимают ключевые: бал, первая встреча в поезде, скачки, роды. А на самом деле их очень-очень много. Восемь серий позволяли нам не торопиться: наслаждаться, углубляться, не отвлекаться ни на что другое. Эта подробность, на мой взгляд, очень интересна, потому что многое прозвучит с экрана в первый раз. «Она его своей любовью просто задушила» - Вы, конечно, видели множество Анн и в театре, и в кино. У вас был страх невольно повториться? И какую Анну вы в итоге играли? - Опасений у меня не было. Это все равно, что переживать, как же я сыграю Машу в «Трех сестрах», или Ирину после Тарасовой, Книппер, Демидовой. Я же играю! Ничего страшного. Каждому времени свой Гамлет и своя Анна Каренина. У меня всегда была своя Анна в голове. Я никогда не считала ее слабой. - Но ведь в итоге она сдалась. - В данном случае это поступок человека сломленного, но и сильного; человека, который освобождает всех от себя самой. Фото: канал «Россия 1» - Включая сына. - Включая сына. Потому что это единственный способ развязать ситуацию. И она взяла это на себя. Это ведь не взял на себя ни Вронский, ни Каренин. Никто. В Анне колоссальный внутренний стержень, она глыба с необъятной душой. И мера чувств ее иногда слишком сильна. Конечно, Толстой делает Анну в разных сценах очень разной. И сказать, что вот у этой актрисы Анна легкомысленная, у этой серьезная, у этой жертвенная, а у этой жестокая, нельзя. Если режиссер хороший, он не может позволить артисту играть одну краску. Мы все живые и бываем и отвратительными, и прекрасными в разные моменты жизни. То же самое касается Анны. Когда мы разбирали роли, я выписывала эпитеты, которые Лев Николаевич сам наделяет ее или как о ней говорят другие персонажи. Ощущение, что это не один человек описывается, а десять. Мне было очень важно, что вначале истории Анна – юное создание. Молодая женщина 26 лет. Нам хотелось избежать статуарности светской дамы, излишней важности - в общем, образа непреступной, холодной женщины. Наоборот, она – само обаяние. В обществе все стремились с ней разговаривать и общаться, потому что она открытая, легкая. Наивная, может быть, какой-то детскости в ней много. Конечно, внутри есть то, что увидела Кити на балу. Вот это дьявольское что-то... Но в целом она действительно обаятельное создание. Вот почему Вронский сразу же под ее обаяние попадает. Фото: канал «Россия 1» И потом, у нее хорошие взаимоотношения с мужем. Не хотелось сделать так, что она влюбилась во Вронского, потому что с мужем она несчастна. Нет! Не появись этот Вронский на пороге, прожила бы она счастливую жизнь с Карениным, которого любила, уважала, от которого родила обожаемого сына. Просто она не знала страсти. Знала уважение - в то время этого было достаточно для крепкого брака. Но что-то большее ей открылось, и она не смогла с этим совладать. Она не упала со скалы в эти отношения. Она сначала пыталась бороться с этим. Нам с Максимом важно было протянуть историю взаимоотношений от первой встречи до конца так, чтобы не было нигде повторов, возврата назад. Чтобы центростремительная сила тащила все к финалу. Это не история палача и жертвы или слабого, безвольного молодого человека и искусительницы. Тут все вместе. Они дошли до точки невозврата в абсолютном непонимании друг друга. Мне нравится, что у нас получилась некая неразрешимость, что мы дошли до ожесточения Анны и Вронского. И у Толстого это есть. Там буквально написано про ненависть, которой они горели. Они специально поддевали друг друга, выводили на конфликт. Как они были непримиримы! Вронский разбудил в ней такой вулкан, что она его своей любовью просто задушила. Это неправда, что он недодал ей любви. Он давал столько, сколько мог. Но ей было мало, у нее другие требования к этой жизни. Она принесла такую жертву во имя этой любви – положение в обществе, ребенок, семья - что ей в ответ нужно было, чтобы любовь его была не меньше той жертвы, которую она принесла. А он вроде отдает, но ей мало. Она его этой любовью просто скрутила. И уже ему было просто невыносимо. И она понимала, что она его мучает, что себя мучает. Она мучает всех вокруг. И единственный способ развязать эту ситуацию был такой, какой был. Фото: канал «Россия 1» По факту ее, естественно, жалко, но иногда перестаешь к ней испытывать симпатию, потому что в ней уже зародились бесовские мысли и переживания. По сути, это история двух любящих, но трагически не понимающих друг друга людей. «А кто еще может сыграть, если не Максим?» - Вы написали в инстаграме, рассказывая о съемках: «переживание, победа, вдохновение, усталость, отчаяние…». Отчаяние? - В плане комфорта это были самые идеальные съемки в моей жизни. Но это был очень сложный материал. Каждый день сцена одна труднее другой. Когда ты работаешь над такой серьезной штукой, не может быть просто. Усталость была нечеловеческая. Допустим, сцена с Сережей - снимали ее весь день, хотя она небольшая и там было не так много кадров. Но все-таки это работа с ребенком. И еще перед ней сценка и потом встреча с Карениным после. У меня было ощущение, что я разгрузила три товарных вагона. Одно дело, когда ты это один раз сыграешь на сцене, а другое - когда ты делаешь это много, много, много, много раз с одной точки, с другой... Сцены визуально сложные, но легкие для артистов - типа бала или театра, снимали в конце. А вначале у нас был блок «дом Карениных», «дом Вронского». В бараний рог скручивались. Нужны были большие душевные и физические силы. Но все равно это было большое счастье! 28 июля Елизавета и Максим отметят 7 лет со дня свадьбы. Фото: instagram.com - У вас часто спрашивают, трудно ли работать с мужем. Вы отвечаете, что нет. И все-таки: вам приходится прикладывать усилия, чтобы в момент съемки сцены видеть перед собой только партнера? - Тумблер, рычаг – он выключается. Это не я и Максим. Это все-таки Анна и Вронский с соответствующими отношениями, позициями, взглядами на жизнь и так далее. Все, что связывает нас в жизни, отодвигается на десятый план, потому что другие обстоятельства. Большим плюсом было то, что у нас с Максимом была возможность самостоятельно репетировать дома. Повторюсь, сложные сцены, очень длинные, и очень много слов. И нужно сделать так, чтобы она развивалась, чтобы были перемены ритмов, кульминации в сценах и расслабление и так далее. И мы после съемок возвращались и готовили сцену на следующий день, разводили ее. Предлагали свой вариант Карену Георгиевичу. Он либо соглашался, либо корректировал нас как-то. Нужно отдать должное: Карен Георгиевич безоговорочно доверял артистам. Он корректировал, только если чувствовал, что не в ту сторону идем. Как он сказал в одном интервью: «У меня работа простая - выбрать правильных артистов. Остальное все само получится». Конечно, это была шутка. Но, может быть, отчасти он не слукавил, поскольку иной раз видел, что мы уже внутри истории, ему нужно только успеть это зафиксировать. Фото: канал «Россия 1» Не могу другого Вронского для себя никакого представить. Для меня с Максимом было комфортно и интересно работать. Кроме того, я считаю, что его персонаж получился очень точным. Я в своих представлениях еще даже вне мыслей об экранизации представляла Вронского именно таким, каким его сделал Максим. - Вам было бы обидно, если бы его взяли, а вас нет? Творческая ревность вам знакома? - Мне бы было обидно, если бы у меня не случилось этой роли. Хотя у меня столько раз в жизни не случалось чего-то... Сначала утвердили меня, потом Максима через месяц, наверное. Я даже не волновалась. Не было ни единого сомнения: а кто еще может сыграть, если не Максим? Я просто ждала, когда к этому решению придут режиссер и продюсеры. Потому что, на мой взгляд, все очевидно. Я вообще в такие вещи не очень верю, но у меня было предчувствие изначально, что все сложится. «Стараемся пореже говорить сыну «нет» и «нельзя» - Недавно у вас было важное семейное событие – вашему сыну исполнилось 5 лет. Отметили на полную катушку? - Были друзья с детьми, посидели пару часов. В общем, обычный детский день рождения. Ничего сверхъестественного: торт, дети, развлечения, музыка, общение. Нам не так часто большой компанией удается увидеться. Здорово, когда есть возможность вместе посидеть и поболтать и наконец-то соединить наших детей. Мы раньше все время друг у друга в гостях торчали, когда были маленькие, ночевали друг у друга. Сейчас этого намного меньше стало. Мне ужасно обидно. Поэтому мы стараемся поддерживать с друзьями такую связь. Человеческие связи дороже всего. Все эти гаджеты - фигня. На 5-летие сына Елизавета и Максим позвали друзей-актеров: Юлию Пересильд, Марину Александрову, Дарью Мороз, Светлану Иванову, Павла Ворожцова и Яну Сексте (слева направо). Фото: instagram.com - Андрей уже выражал намерения, связанные с его будущим? Не говорил, что тоже хочет стать артистом? - Я не помню на своем веку ни одного ребенка, у которого родители - артисты, и который любит театр и тоже хочет быть артистом. Обычно это полное отрицание. То же самое было у меня. Андрей тоже терпеть не может театр. Ему не нравится, что мама с папой -кто-то, все время кого-то изображают. Он, с презрением к этому относится. У меня было то же самое. Один в один! Я не могла понять: как так - взрослые люди, а занимаются какой-то ерундой? А чем старше становилась, тем я становилась лояльнее. Потому что гены все-таки никуда не выкинешь. И я уже полюбила театр. Я Андрюшу прекрасно понимаю. У него периодически меняются мечты о профессии. Сейчас он хочет быть археологом. - Он понимает, что родился что в семье известных людей? - Это невозможно осознать в детстве. Для него нормально, что маму и папу показывают по телевизору. Он так с детства привык. Свое отношение к тому, что у тебя известная семья, я думаю, происходит где-то в подростковом возрасте. Вот как у меня. До этого ты просто ребенок. У кого-то мама повар, у кого-то актриса, неважно. Я тоже ходила в детстве по квартире, телевизор работал, там папу показывали. Ну, у папы работа такая. - Какой концепции воспитания вы с Максимом придерживаетесь: вседозволенности, жесткой руки? - Мы лояльные родители, нам важно быть с ребенком друзьями. Не хочется нравоучительных интонаций. На мой взгляд, ребенку можно разрешать, в общем, все, что не опасно. Они с папой часто делают дома поделки из дерева. У нас, естественно, есть шуруповерт, то-се, пятое-десятое. И Андрюша решил проверить, лопнет ли фитбол. Знаете, что такое фитбол? - Большой такой мячик. - Если его дрелью, значит. Мы были рядом, но не успели усечь этот момент. Естественно, фитбол лопнул. Но мы не стали его ругать, потому что он хотел попробовать. Говорю: «Андрюша, ты понимаешь, что это надувной мяч, пусть он и толстый, а это дрель?». Он сам очень расстроился. Мы сказали: «Ничего страшного, ты не переживай, все нормально. Но теперь ты понял, что так делать не нужно». Фото: Михаил Тарасов. Ребенок должен познавать. Пусть он познает! Экспериментирует, мешает, что хочет на кухне, лепит. Собирает что-то намеренно наоборот, рисует и делает так, как ему нравится. Пусть он самовыражается. Жизнь научит всему. Если он в свои 4 года или 5 лет не ест еще вилочкой и ножичком одновременно – научится. Если он сам не зашнуровывает в пять лет, в 20 он все равно будет это делать.После некоторых сцен было ощущение, что я разгрузила три товарных вагона
Надо, чтобы познание жизни было в удовольствие. Чтобы жизнь удивляла и радовала. Или отпугивала, чтобы ребенок сам понимал, что хорошо, что плохо, что можно, а что нельзя, что глупо, а что весело и так далее. Поэтому мы стараемся пореже говорить «нет» и «нельзя». Ну, есть какие-то принципиальные вещи. Например, режим, поскольку он ходит в садик, чтобы высыпался и так далее. А так мы с ним кайфуем. Читаем книжки, вместе смотрим мультики, ходим в кино. И получаем удовольствие от общения друг с другом. Главное – любовь. Любви много не бывает. Избаловать любовью невозможно. Любви должно быть так много, чтобы ребенок потом вырос и ею делился со всеми, потому что ему столько ее дали. Тогда человек будет добрым, открытым и уверенным в себе. Уверенность в себе – это все из детства. Если родители любят и защищают, и родители – это надежный тыл, тогда ребенок вырастает смелым, открытым, доброжелательным. - Вы рассказывали, что у вас такое правило: если один из родителей уехал в командировку или на съемки, то другой остается с ребенком. Сейчас, когда Андрей подрос, оно в силе? - Да, мы стараемся, чтобы кто-то из нас все время был с ним. Сейчас мы переехали в Москву, стало намного проще. Но иногда Максим где-то на съемках в другой стране, и я тоже. На такой случай у нас есть няня замечательная – Зоя. И две бабушки, дедушка. Они с удовольствием приедут по первому зову, только намекни. Обожают внука. Но мы все равно стараемся, чтобы кто-то из нас все время был рядышком: мама и папа - это совсем другое. «Хочется быть рядом со своими мужчинами» - Вы совсем переехали? Годы напролет говорили, что живете в поездах «Сапсан» и «Красная стрела». - Я так и живу. Но в Москве у нас уже дом. Пока ребенок не ходил в садик, было не принципиально, где жить. А потом школа - особо телепаться не получится. Тем не менее я работаю в таком театре, что не могу допустить мысли, что могу оттуда уйти. Это предмет моей страсти, любви, профессиональной состоятельности, и роста бесконечного. Именно Малый драматический театр, потому что о таком можно только мечтать. Но езжу, приходится ездить. - Вы достаточно много снимались в сериалах. Для вас это способ профессионального отдыха? - Да нет, это две разные профессии – кино и театр. А что касается сериалов, мне кажется, что большое кино ушло в сериалы. Останется авторское кино - фестивальное и экшн. «Люди Икс» и прочее. На самом деле, прожить историю за 8 серий или за 12 отчасти даже интереснее. Не всегда за полтора часа экранного времени ты можешь рассказать все. Есть, конечно, завершенные, хорошо написанные фильмы. Но если говорить про разворот персонажа, то у тебя намного больше поле деятельности, если это более долгоиграющая история. Поэтому я очень люблю сериалы. Просто качество разное, бывает ширпотреб.Сейчас мне хочется быть рядом со своими мужчинами - со своим мужем, с ребенком
- За западными новинками следите? «Молодого папу» видели? - Сейчас на Западе столько выдающихся сериалов - тот же «Молодой папа», которого я посмотрела за два дня взахлеб. Если бы не работа, я бы вообще посмотрела одним махом. Сериал поразил до глубины души и очаровал! У нас, конечно, немножко по-другому. Но чем дальше, тем наша индустрия сериалов будет сильнее. У нас тоже серьезные режиссеры и артисты все больше погружаются в сериальную историю. И сценарии хорошие пишут. Это прекрасно. Конечно, времени у актеров на это уходит больше. Если на кино тратишь полтора месяца, то сериалы снимают иной раз по полгода-год. Но я не против. Я человек въедливый и сильно привязывающийся. Я почему еще люблю театр? Потому что театр – это постоянная работа. Долгий процесс репетиций, лабораторная работа, когда долго-долго занимаешься материалом, ролью, пробуешь с разных сторон, интерпретируешь, переживаешь, рефлексируешь, возвращаешься к первому варианту и т.д. И тоже самое в сериале, когда ты расписываешь свою роль на 12 серий, выстраиваешь ее. Ты делаешь график роли, где у тебя отсыл к прошлой серии, как героиня развивается. - График в буквальном смысле? Ручкой на бумаге? - Ну да, это называется ролевая тетрадь. Я очень люблю, когда в кино тоже есть возможность этим позаниматься. Когда полный метр, надо быстро въехать, сообразить, остро сделать, точно, и… освобождаешься. Не успеваешь сердцем привязаться. А я не могу так. Я должна полюбить всем сердцем. Мои самые любимые большие работы - сериальные. «Я вернусь» - был такой фильм давно-давно; «Долгий путь домой». «Адмирал» опять же. Это долгоиграющие истории, которые мы снимали почти по полгода, а то и год. И столько ты вкладываешь в это сердца, души, своей любви, что мне такие истории ближе. И вот сейчас «Анна Каренина» - это как ребенок, девять месяцев мы снимали. Зачали, насытили, напитали и родили. Кстати «Анна Каренина» Карена Шахназарова – это не только 8-серийный сериал. В июне этого года в кинотеатрах покажут полнометражную киноверсию. - Для вас вопрос компромисса, сколько времени вы отдаете работе, а сколько дому? - Мне искренне жаль детей, у которых нет возможности общения с родителями. Сейчас этот вопрос, наверное, все актуальнее и актуальнее, родителям надо деньги зарабатывать. Я получаю колоссальное удовольствие от общения с ребенком – настолько, что я не могу его ничем заменить. И выстраиваю график так, чтобы у меня все время была возможность общения с ним. И поэтому я сейчас намного меньше стала соглашаться на что-то. Раньше я могла взяться за три работы одновременно - две в кино, допустим, и одну в театре. Я люблю работать. Надо, наверно, поесть, поспать хотя бы часов шесть, а все остальное время я могу работать. Никогда не буду жаловаться на усталость. Это предмет моего наслаждения и любви был до того момента, когда я родила ребенка. Сейчас мне хочется быть рядом со своими мужчинами – со своим мужем, с ребенком. Сместились акценты, привязанности, потребности. И поэтому я очень от многого отказываюсь. Последний съемочный день у меня был 20 какого-то там июня, это была «Анна Каренина». Почти год назад. С тех пор я не входила в кадр. И если все случится, то съемки, в которых я заинтересована, будут только в июле. Конечно, я очень загружена в театре. У меня два спектакля в Москве (один в Театре Наций, один в ТЮЗе). И семь названий в Петербурге. Но театр – это все-таки вечерняя работа. Я могу с ребенком проводить время. Мы много гастролируем. В длительные поездки я сына беру с собой, на короткие оставляю дома. В времени на общение с ним у меня хватает. Нужно в какой-то момент, до рождения ребенка, понять, готова ли ты сейчас. Потому что родить и продолжать работать так же много, как обычно, во-первых, не получится, во-вторых, это не очень правильно. Если ты понимаешь, что все самое аппетитное и интересное для себя ты уже попробовала и сделала, то можно позволить себе нырнуть в такую новую ипостась, как материнство и семья. Я сейчас абсолютно удовлетворена своим гармоничным ощущением. Личное дело Елизавета Боярская родилась 20 декабря 1985 года в Ленинграде, в известной актерской семье Ларисы Луппиан и Михаила Боярского. Окончила Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства (сейчас РГИСИ), курс Льва Додина. Актриса Малого драматического театра в Санкт-Петербурге (Театр Европы). Муж - актер Максим Матвеев, сыну Андрею 5 лет. Брат Сергей Боярский - действующий депутат Госдумы.«Анна Каренина» Карена Шахназарова - это не только 8-серийный сериал. В июне этого года в кинотеатрах покажут полнометражную киноверсию. - Не могу не спросить: где вас застала трагедия 3 апреля? - В Москве. У меня разорвался телефон в секунду. Мне написал мой друг где-то минуты через две после того, как это произошло. Я в этот момент тоже давала интервью и сильно отвлекалась, потому что все время сама писала своим, и мне все писали: «все ли в порядке?». Питер и Москва очень связаны, все пытались выяснить про своих близких и друзей. - Москва стала для вас своей? - Я Москву давно полюбила, она мне столько дала… Я стала ездить сюда с 17 лет на всякие пробы и Москва всегда была ко мне доброжелательна. Собственно, я ей этим же и отвечаю. Но архитектурно мне ближе Питер: я выросла среди строгой парадной красоты. И в Питере совсем другой темпоритм, все немножко размереннее... А Москва – вот только успей. Если не успел – все, опоздал, и тебя не подберут. - Что питерцев отличает от жителей всей остальной России? - Мне кажется, строгость. И сдержанность. Москва более яркая, пестрая, открытая. Она по тонам намного насыщеннее. - А когда вы буднично выходите из поезда на Московском вокзале в Санкт-Петербурге, что-то происходит? - Ощущаю, что я вернулась домой. Хотя мой дом сейчас, по факту в Москве, где моя семья. Но я возвращаюсь в то место, где я родилась. Это то, из чего я состою. И Питер сразу кажется таким маленьким, особенно если до этого долго находишься в Москве. Первое, куда мы сразу же выезжаем – это Невский проспект. А Невский – это, я не знаю, четвертинка Садового кольца. По ширине я имею в виду. Все время думаешь: «Какой маленький, какой уютный город, который на ладошке помешается». Но я его очень люблю, и сердцем я с ним никогда не расстанусь все равно, хоть я сейчас изменила городу и живу в Москве в силу обстоятельств, чему я тоже рада. Но все равно больше тяготею к Петербургу.«Анна Каренина» Понедельник - четверг/21.00, Россия 1
